Почему современные школьницы надевают на «Последний звонок» школьную форму СССР

Совсем скоро во всех школах России прозвучат  традиционные  « Последние звонки».

Под звуки нестареющего вальса выпускники переступят виртуальный порог детства и сделают первый шаг во взрослую жизнь.

Интересной деталью этого щемяще — ностальгического праздника является школьная форма Советского Союза, которую современные  выпускницы надевают именно в этот день и потом бережно хранят в шкафах, как реликвию.

Кто был автором  этого комплекта одежды и в чём секрет  его долголетия и актуальности?

Советская школьная форма, фактически, является аналогом гимназической формы царской России. Точная дата введения школьной формы  — 1834 год. Тогда произошло принятие закона, утвердившего отдельный вид гражданских мундиров.

В 1896 году появилось положение о гимназической форме для девочек. Воспитанницам знаменитого Смольного института предписывалось ношение платьев определенных цветов, в зависимости от возраста воспитанниц. Для воспитанниц 6 — 9 лет — коричневый (кофейный), 9 — 12 лет — голубой, 12- 15 лет — серый и 15 — 18 лет — белый.

Однако, вскоре после революции, в рамках борьбы с буржуазными пережитками и наследием царско-полицейского режима в 1918 был издан декрет, отменявший ношение школьной формы.

В  Советском Союзе к ней вернулись в 1948 году.  Модель являлась калькой формы гимназисток.

Ношение коричневого платья с белыми воротничками, а также чёрного в будни и белого в праздники фартука стало обязательным и единообразным требованием к  советской школьнице. Кроме того, девочки обязательно носили косы с бантами. Модельные стрижки были под запретом.

Но девочки, они такие  девочки!!! Всегда найдут способ выделиться. Поэтому «отрывались» на воротничках.

Особенным шиком считались вязанные крючком. Это был настоящий «Hand-Made», который в настоящее время можно было бы монетизировать и сколотить  нешуточный капитал!

На втором месте стояли воротнички из гипюра, которые также кроились и шились дома.

Далее следовали воротнички из так называемого шитья —  ткани, декорированной орнаментом, рисунками и прорезными узорами. В зависимости от конечной цели сложность прорезей и рисунка могла быть как самой простой (кружки, ромбы), так и сложной (орнаментальные рисунки, многоступенчатая вышивка).

Четвёртое место в рейтинге занимали воротнички из синтетического кружева. И «некрасивыми» считались плотные белые из ткани.

Ворот платья был оформлен в двух вариантах —  в виде стойки или отложных лацканов, на которые, собственно, и пришивались воротнички.

Платье шилось из натуральной шерстяной ткани.  Под него обязательно поддевалась майка или футболка с коротким рукавом. Нательное бельё менялось ежедневно. Таким образом, вопрос гигиены был соблюдён!

Очевидным минусом было протирание ткани в области локтей. Проблема решалась  тремя способами.

Первый – пошив специальных нарукавников. Второй  — накладывание заплаток. И третий – сепарация, которую проводили в апреле, когда наступала тёплая погода, и латать уже было нечего. Таким образом, появлялся «летний» вариант платья.

 Кроме того, советские модницы «отрывались» на фартуках. Мечтой любой школьницы был капроновый фартук с крыльями и плиссе. Такие производили в  Прибалтике, и счастливые обладательницы «сокровища» вызывали «чёрную» зависть у одноклассниц.

 Далее следовали фартуки из гипюровой ткани. Их могли себе позволить те, у кого были дома швейные машинки и «рукастые» мамы и бабушки.

 Тем, у кого не было вышеперечисленных возможностей, приходилось довольствоваться чёрным шерстяным и белым хлопчато-бумажным из «Детского мира». Лямки этих фартуков предательски сползали с плеч и доставляли массу неудобств.

 В 1992 году форму официально отменили. В течение 10 лет о ней вспоминали как о «страшном» сне и лицезрели исключительно на фотографиях.

Но потом маятник резко качнулся в другую сторону.  И девочки специально для «Последних звонков» стали покупать комплект школьной формы Советского Союза.

Правда, теперь они не сталкиваются с проблемами советских школьниц. Форма надевается 1 раз в жизни, как выпускное и свадебное платье, а потом бережно хранится. В чём секрет её долголетия?

Возможно, в генетическом коде, который «не задушишь, не убьёшь», а также в эстетике и идеальном балансе цвета, формы и содержания, называемого  классикой на все времена.

Фото воротничков:www.livemaster.ru  Автор: Kusmichenko

Станислав Любшин встречает девяностолетие, готовя премьеру спектакля по Куприну в МХТ и снимаясь в фильме по Астафьеву

Свежий номер

РГ-Неделя

Родина

Тематические приложения

Союз

Свежий номер

Культура

06.04.2023 01:00

Поделиться

Ирина Корнеева

Девяностолетие Станислав Любшин встречает, готовя премьеру спектакля по Куприну в МХТ и снимаясь в фильме по Астафьеву. Главный нерв его нового мхатовского героя — пожилого знаменитейшего актера времен Гиляровского — он казнит себя за то, что в жизни так мало сделал. Театральный сюжет — не про реальную жизнь Любшина: более ста сыгранных ролей в кино, более тридцати главных ролей в спектаклях, более сорока лет службы в Московском Художественном театре. И режим предъюбилейных дней: гастроли в Санкт-Петербурге, мастер-классы, репетиции, съемки, спектакли…

Валентин Блох / предоставлено МХТ им. Чехова

Накануне события в интервью Станислава Любшина «РГ» — несколько настроений вслух на тему вечных вопросов: зачем жить, кого любить, во что верить. И как создать новую роль!

Идеальная мизансцена

— Каждый в театре свой путь находит. Играли мы с Олегом Ефремовым и Иннокентием Смоктуновским трех композиторов: Генделя, Баха и Шмидта. И у Генделя была фраза: я выхожу на публику, и, прежде чем взмахну рукой, думаю: эта публика сожрет меня или нет? Я должен так ее взять! И как только я делаю первое движение, — чувствую, она моя… Актерская профессия уникальная. Но работать «над собой» столько надо!..

Русский театр всегда славился как театр переживания и перевоплощения. Самый идеальный спектакль: два актера, мужчина и женщина, полчаса смотрят в глаза друг другу, ничего не говоря, а зал при этом — рыдает… Это театр добра, чистоты, боли, веры во все самое светлое, самое прекрасное. Почему актеры тех поколений были богами — они потрясали. Если бог им давал такие возможности проникновения в характеры, тогда возникало подлинное искусство. Когда на сцене жизнь, это сразу захватывает человека. А когда формально играют, технически здорово — можно размышлять, можно думать… Да, и такое искусство может быть, но в душу попадает то, которое меняет жизнь.

Кому сейчас верю? Верю Чехову, который обещал, что жизнь через какое-то время станет невообразимо прекрасной. И мы должны это предчувствовать, стремиться к ней. Для этого мы и работаем в театре.

Что касается юбилея… Лучше бы никто не знал про меня, а самое главное, чтобы я не знал, сколько мне там лет. Лучше забыть про этот рубеж, куда-то уехать, но, конечно, с самым дорогим тебе человеком — женой. Но так получилось, что каждый день я должен репетировать, у нас выпуск спектакля. И что-то про себя каждый день рассказывать на телевидении, как я в кислородно-сварочном техникуме учился…

Все с нуля

На портрете фотохудожника Николая Рыкунова за спиной Станислава Любшина — Станиславский. Фото: Николай Рыкунов

Где беру силы? Я рано встаю. Делаю зарядку. Потом начинаю ролью заниматься. У меня в каждой новой работе все начинается с нуля. Когда ищешь нового человека, не знаешь, куда идти, как идти. Начинаешь нащупывать, мучиться, готовиться, читать, узнавать своего персонажа. Нам помогает литература, пьесы, воспоминания и образы живых конкретных людей. Как конкретно готовлюсь к роли? Если серьезно о роли думать, опять же, мне надо многое знать про этого человека. Расспрашивать родных, знакомых, читать про него, видеть, в каких он ситуациях как себя проявляет — собирать материал для характера. Наша задача не самого себя играть, а созданный характер, тобой придуманный, подобранный, потом в него проникнуть и им быть — вот это самое сложное и необходимое. Быть живым актером и живым человеком на сцене. Но для этого надо очень много работать, надо вчитываться и всматриваться.

Вот детали. Фирс, «Вишневый сад». Как немецкий режиссер Петер Штайн делал. Финал: вся семья уезжает, остается Фирс, за кулисами рубят вишневый сад — бум, бум, бум. .. У Петера Штайна вдруг мощное дерево падает — и дом разрезает прямо рядом с Фирсом. Шок! Или гениальный спектакль в Малом театре «Власть тьмы». Человек, муж болен туберкулезом, умирает, молодая жена беспокоится, но все ясно. Вокруг нее другие мужчины уже крутятся — все равно муж-то умрет. И он умирает. Если это просто сделать — ну умер, ну все понятно, все переживают. А как смерть поставил режиссер Борис Равенских. Мощный забор, ворота, актеры долго стоят, не выходят, где-то там играют. Я думал: зачем они так долго у забора стоят? Тихо что-то говорят, петушки, птички какие-то щебечут. И вдруг резко ворота раскрываются нараспашку — и он падает. В зале — эмоциональный удар, сильнейший эффект…

По зову Степановой во МХАТ

Спектакль — это, прежде всего, большая домашняя работа. Ты долго думаешь, читаешь, потом приходишь на репетицию, садишься за стол, разбираешь роль уже с режиссером и своими товарищами… В чем сложность актера — он зависим. Ты можешь либо согласиться, либо отказаться. А если ты отказался, то когда тебе еще новую роль дадут? А два-три раза отказался, то и тебе могут отказать… Актер должен воспринимать и пропускать через себя все режиссерские эксперименты. Сам же Чехов в «Чайке» говорит словами молодого драматурга, что нужны новые формы, — может быть, Чехов тогда пошутил? А теперь все стремятся к новым формам. А почему никто не говорит, что нужны новые содержания?..

А в кадре из фильма «Щит и меч» — Олег Янковский. Фото: «Lizard Cinema Trade»

Только жизнь — высшее искусство. Вот русский театр чем был силен, вот туда надо стремиться. Когда Петера Штайна спросил о русском театре, он сказал: «У вас русский театр погиб». — «Почему?» — «Вы стали подражать западному».

Я тяготею к правде жизни и, если громко сказать, к правде искусства. Когда я попал первый раз во МХАТ и увидел «Три сестры», я был потрясен. Когда Ангелина Степанова, стоя спиной к зрительному залу, сказала «В Москву!» — боже мой! На сцене не артисты были — живые люди. В других театрах были прекраснейшие артисты, но они играли, здорово, но играли — изображали этих людей. А тут люди просто жили.

Михалков и Эфрос

Я стремился становиться разным человеком в ролях, это моя задача — проникать туда, и это путь актера. Бывает, сразу догадываешься, какой характер, как он существует, как он в жизни ко всему относится, бывает, приходится настрадаться… Научиться можно приемам, можно играть на технике, на мастерстве, на штампах, а роли надо проживать. Возьмите подряд, посмотрите «Щит и меч», и сразу после «Позови меня в даль светлую», «Пять вечеров» и «Черный монах», и вам станет ясно, о чем я говорю.

«Три сестры» Фото: Игорь Александров / предоставлено Музеем МХАТ

Две роли и два режиссера в театре и в кино, которых я считаю главными в моей жизни? «Пять вечеров» Никиты Михалкова — это главный подарок в профессии. В его судьбе я, наверное, один из многих, кому Никита помог в жизни. Я ему очень благодарен и ношу эту благодарность в себе. Моя судьба в кино началась с «Пяти вечеров». А в театре я был влюблен в Анатолия Эфроса. У нас самые светлые отношения были: он так подготавливал актера, что ты был готов прыгнуть даже выше своей головы. Куда — ты еще не знаешь, но ты уже готов. Вот этим состоянием только он один владел. Оно было радостное — ты хотел прыгнуть и всегда верил: долетишь, что бы ни происходило по пути.

Я после спектакля прихожу домой и в три-четыре часа ночи всегда снова проигрываю сцены — как можно было бы сделать лучше. Хорошо, если Гамлета играешь, а если алкоголика? Хотя это вопрос еще, что лучше. Русский актер семь дней подряд не может играть утром и вечером Гамлета. Нам важна душа, процесс, а хватит ли сил? Однажды, мы с Настей Вертинской играли спектакль «Наедине со всеми» несколько раз подряд на гастролях. И у нас день был — со сцены сходим, полтора часа, и начинаем следующий спектакль. А пьеса только на двоих, сложнейшие драматические роли. Актеры местного театра думали, что у нас наступит спад, мы просто физически не выдержим, наши нервы устанут. А мы все время должны трепетать — тогда у нас в душе будет что-то происходить. Местные ждали, когда же мы провалимся. А мы понимали, что нам нельзя провалиться, и с каждым разом мы все лучше и лучше играли. На банкете они нам тайны-то открыли, когда нас поздравляли… Я люблю артистов — они такие чудеса творят! Они проникают в человека и переворачивают его душу. Если это удается — это самое счастливое состояние.

С чего начинается Родина

В нашей жизни за многое сейчас взялись. За дороги, за дома, за воспитание новейшего поколения. Школы, институты, театры созданы, чтобы помогать людям, чтобы они быстрее находили себя в жизни. Россия — страна, в которой люди всегда любили Родину. Это чувство самое дорогое. Это и спасение наше, и наше движение вперед, и наша жизнь. И это чувство дает человеку силы, свободу и возможность быть тем, кем он есть. Вы спрашивали, зачем человек живет на земле? Ради того, чтобы создать что-то хорошее и прекрасное, вот мы к этому и должны стремиться.

P.S. Юбилейное

В МХТ им. Чехова 22, 23 апреля премьера спектакля «Третий звонок» со Станиславом Любшиным в главной роли по повести Александра Куприна «На покое».

В Музее МХАТ с 6 апреля по 11 июня открыта выставка к юбилею актера, вместившая более сорока лет службы Станислава Любшина Московскому Художественному театру. В экспозиции — фотографии, костюмы, эскизы декораций, макеты и, конечно, атмосфера спектаклей, ставших любимыми для зрителей и знаковыми для театра: «Тартюф», «Наедине со всеми», «Обвал», «Призраки среди нас», «Иванов», «Эквус», «Вишневый сад», «Любовь как тихий вечер», «Возможная встреча», «Мишин юбилей», «Борис Годунов», «Три сестры», «Сирано де Бержерак», «Ю», «Немного нежности».

В кинотеатре «Иллюзион» в апреле представлена большая юбилейная кинопрограмма «Персона. Станислав Любшин». В афише — вновь на большом экране культовые фильмы «Пять вечеров» Никиты Михалкова, «Застава Ильича» Марлена Хуциева, «Кин-дза-дза!» Георгия Данелии, «Черный монах» Ивана Дыховичного. А еще — «Конец света», «Если ты прав…», «Ксения, любимая жена Федора», «Красная площадь», «Забавы молодых», «Мы веселы, счастливы, талантливы!»

P.P.S. Поздравительное

Василий Бочкарев, актер Малого театра:

— Мы из одного гнезда со Станиславом Любшиным — из Щепкинского училища. Какие пронзительные истории так просто, так естественно и с такой глубиной им сыграны! И с такой интонацией именно русского человека — сердечного, понимающего. Во всех его фильмах звучит эта тема русской открытости и русской тайны, русского соболезнования и русского понимания, нашей грусти, любви, юмора. Вот эта интонация русского человека, она мне очень близка. Когда проходишь мимо афиш Художественного театра, привлекает именно его фотография, именно он завораживает. Фантастический человек и гениальный артист. Практически все его роли — это просто живой учебник. Идите, учитесь, как играет Станислав Андреевич.

Нина Усатова, актриса БДТ:

— Любовь зрительская к Станиславу Любшину безгранична. Глубокий подлинный артист. Какое это было счастье, когда мы снимались в фильме «Кадриль» и появлялись минуты, когда мы сидели в дождик и просто разговаривали. Я его так люблю! Он и сейчас играет в театре и снимается в кино. Но, зная, какая актерская профессия трудная, я не хочу желать ему много новых ролей — он уже столько для всех нас сделал, что можно просто наслаждаться жизнью. И храни его Господь на долгие лета на радость нам.

Елена Санаева, актриса кино:

— Из ста ролей в кино у Станислава Любшина нет ни одной проходной роли. Он снимался и тогда, когда никто не снимался, — в девяностые годы. И все, что я видела, было им сыгранно безукоризненно, ювелирно тончайше, это незабываемые работы, и они прекрасны. Этот человек у меня вызывает глубокое уважение, потому что он живет так несуетно, с таким чувством собственного достоинства, но абсолютно не настаивая на своем достоинстве. Он блестящий актер, который входит в десятку лучших не только наших актеров — мировых. И это очень достойная жизнь, и моя огромная благодарность этому Мастеру и его Маргарите — Ирине, которая верно помогает ему жить и наслаждаться этой жизнью.

Подготовил актер Ленкома Виктор Раков

P. P. S. Смотрите Станислава Любшина 7 апреля на телеканале «Россия-Культура» в 19:45 в фильме «Пять вечеров» и в 21:25 в программе «2 Верник 2». И уже сейчас в документальном фильме Первого канала по ссылке: «Поздняя любовь Станислава Любшина». Документальный фильм

Поделиться

Драматический театрНаше киноСветская хроникаРГ-ФотоГид-парк

Конец Советского Союза 1991

Вашингтон, округ Колумбия, 21 декабря 2021 г. – В день Рождества 30 лет назад последний лидер Советского Союза Михаил Горбачев ушел в отставку, и флаги серпа и молота закончились Кремль заменили на красно-бело-синие РФ. С тех пор триумфалисты и теоретики заговора приписывают это эпохальное событие махинациям американских политиков.

Но тщательный анализ первоисточников показывает, что сохранение единства Союза и поддержка Горбачева лично оставались в центре политики США на протяжении всего 19 века.91, опасаясь кровавого распада, который затмит резню, происходившую в то время в Югославии. «Югославия с ядерным оружием», как выразился один американский чиновник.

Сегодня Архив национальной безопасности публикует краткую подборку ключевых документов об этом эпохальном событии, ставших достоянием общественности за последние годы. Среди них стенограммы бесед на высшем уровне между лидерами США и СССР летом и осенью 1991 г., а также никогда ранее не переводившиеся стенограммы заседаний Госсовета СССР осенью 1919 г.91, когда Горбачев боролся за сохранение Союза против независимо настроенных лидеров советских республик, прежде всего Бориса Ельцина из России, а также Леонида Кравчука из Украины.

Опубликованные сегодня русскоязычные документы, полученные Архивом из официальных хранилищ в Москве и никогда ранее не публиковавшиеся на английском языке, включают: поднял тревогу по поводу командования и управления советским ядерным оружием, в то время как Горбачев был задержан в Форосе на три дня (Нанна это не успокоило).

Разговор министра иностранных дел Германии Ганса-Дитриха Геншера с высокопоставленным помощником Горбачева Александром Яковлевым, в котором немец призывает к конкретным краткосрочным, среднесрочным и долгосрочным проектам, на которых могла бы быть сосредоточена иностранная помощь и инвестиции, и заверяет советского чиновника, что цель Германии интегрировал СССР с Европой.

Отрывки драматического 4 ноября 1991, заседание Госсовета, на котором Ельцин опаздывает и явно намерен, чтобы Россия действовала в одиночку, эксперт Горбачева Григорий Явлинский просит еще месяц на подготовку и обсуждение документов по экономическим соглашениям, а министр обороны Евгений Шапошников описывает отказ различных республик от участвует в ежегодном призыве и выступает за сохранение центрального военного учреждения.

Архив национальной безопасности ранее опубликовал все стенограммы переговоров Горбачева с президентом США Джорджем Бушем-младшим. Буш, в Последние саммиты сверхдержав (CEU Press, 2016) и исправленное издание в мягкой обложке Горбачев и Буш (CEU Press 2021). Среди них был самый последний телефонный звонок Горбачева Бушу на Рождество 1991 года, в котором они с ностальгией говорили о своей совместной работе по прекращению холодной войны. Некоторые из представленных ниже материалов также появились в выпуске, посвященном 25-летию Архива в 2016 году.

Сегодняшняя публикация дополняет ряд заметных документальных и научных публикаций, приуроченных к 30-летию распада Советского Союза. Что наиболее важно, британское министерство иностранных дел опубликовало чрезвычайно компетентные и прозорливые телеграммы, отправленные посольством Великобритании в Москве в 1919 г.91. Среди других жемчужин этой коллекции сэр Родрик Брейтуэйт отдает дань уважения Горбачеву-реформатору в своих телеграммах в конце года в Лондон[1].

В новой стипендии также заслуживает внимания книга Владислава Зубка « Крах: Падение Советского Союза » (Yale University Press, 2021). Профессор Зубок уделяет особое внимание экономическим факторам распада Советского Союза и предоставляет новые подробности о том, как именно русские разрушили СССР.

* * * *

Попытка государственного переворота в августе 1991 года со стороны сторонников жесткой линии, которая унизила Горбачева, дискредитировала органы государственной безопасности и сделала Бориса Ельцина героем за его неповиновение (лихо стоя на крыше танка в Москве), высвободила центробежную сил, которые разрушили Советский Союз. Горбачев пытался разработать новый Союзный договор для более децентрализованной системы, дающей различным советским республикам больше автономии — запланированная дата подписания 20 августа стала ключевым фактором, ускорившим переворот.

Но когда переворот провалился, республиканские лидеры почувствовали вкус суверенитета и были обеспокоены напористой Россией, независимо от того, будет ли ею управлять Борис Ельцин сейчас или сторонники жесткой линии в будущем. При этом каждый из руководителей республик стремился удержать свои центры власти и не дать оппозиции сформировать новые правительства. Со временем почти все первые секретари Коммунистической партии стали лидерами новых независимых государств. Для этого им пришлось отобрать знамя национализма у подлинных националистических и диссидентских движений — процесс, который был особенно важен на Украине, где председатель Верховного Совета, профессиональный советский аппаратчик Леонид Кравчук маневрировал, чтобы кооптировать как националистический Рух и диссидентская оппозиция. [2]

Президент Джордж Буш-старший Буш и его госсекретарь Джеймс Бейкер считали, что сохранение существования Советского Союза, даже при наличии слабого центра, было лучшей альтернативой насильственному распаду. (В то время американцы не знали, что тактическое ядерное оружие было распространено в 14 из 15 республик, но было достаточно плохо, что более 3000 стратегических ядерных вооружений были размещены за пределами России в Украине, Казахстане и Белоруссии. ) В ключевом национальном Заседание Совета Безопасности 5, 19 сентября91 свое мнение высказали высокопоставленные члены администрации. Министр обороны Дик Чейни был самым решительным сторонником поощрения быстрого распада СССР, потому что он видел распад бывшего врага как уменьшение угрозы. Когда он утверждал, что «добровольный распад Советского Союза отвечает нашим интересам», Бейкер напомнил ему о кровавой Югославии. [3] Поразительно, но советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт признался, что он «думал, что передача командования и контроля над стратегическими ядерными вооружениями в Советском Союзе нескольким республикам была положительной. Все, что могло бы уменьшить масштабы атаки, с которой нам, возможно, придется столкнуться, было, на мой взгляд, выгодой, стоящей утраты единого контроля над оружием». [4] Для сравнения, президент Кеннеди во время Кубинского ракетного кризиса беспокоился о единственной бомбе, упавшей на американский город.

Президент Буш видел и возможность, и опасность. Горбачев не собирался долго оставаться рядом, чтобы вызвать гонку вооружений в обратном направлении. Поэтому Буш настаивал на расширении границ, и, учитывая реальность Советского Союза, с таким количеством идеологических шор о советском поведении в клочья на полу оперативного зала, Совет национальной безопасности согласился с настойчивым стремлением президента предложить значительные и односторонние разоруженческие инициативы.

Понимание Бушем того, что песок в песочных часах иссякает, подстегнуло американское мышление, протолкнув его за горсть твердых и быстрых предыдущих позиций по таким вопросам, как тактическое ядерное оружие на кораблях ВМС США. Никогда в интересах национальной безопасности США (с гораздо большей береговой линией, которую нужно защищать, чем СССР), камень преткновения ВМФ быстро рассыпался, когда президент приказал немедленно принять меры по денуклеаризации — по иронии судьбы, на основе предложения, которое Горбачев впервые представил на саммите на Мальте. в 1989. Срочный поиск Бушем после переворота инициатив по глубокому разоружению привел к драматическому пакету предложений и односторонних шагов, которые он представил Горбачеву 27 сентября в надежде, что Москва ответит взаимностью. Советы ответили своими контрпредложениями 5 октября. Оба набора инициатив были поистине новаторскими, но они появились слишком поздно, после того как Горбачев уже не смог довести их до полной реализации. Тем не менее, если бы не это движение вперед и назад, сотни, если не тысячи ядерных боеголовок были бы на месте более чем в дюжине советских республик на момент распада Советского Союза. В истории Часов Судного дня Бюллетеня ученых-атомщиков, охватывающей практически весь атомный век, этот набор соглашений осенью 1991 произвел самый большой сдвиг от полуночи.

Эти предложения дали Горбачеву возможность активизировать свое «осеннее наступление», [5] , которое он начал в начале сентября, как во внутренней, так и в международной политике. У Ельцина могло быть народное воображение, трибуна в Верховном Совете России, способность подорвать авторитет Горбачева в республиках и инициатива политических перемен; но Горбачев сохранил особые товарищеские отношения с международными лидерами и статус официального представителя какой бы то ни было советской федерации, чему Ельцин мог только позавидовать. Это была стратегия выживания Горбачева.

10 сентября в Москве открылась Конференция по человеческому измерению Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ). Достижение было горьким. Совещание СБСЕ в советской столице было мечтой Горбачева, чтобы показать, как изменилась страна — фактически, Шеварднадзе предложил это в ноябре 1986 года в своем выступлении на открытии обзорной конференции СБСЕ в Вене. В то время это было встречено скептически и даже негативно со стороны западных делегатов, учитывая историю нарушений прав человека в Советском Союзе. После большой работы министерства иностранных дел совместно с американскими коллегами и беспрецедентного открытия внутри страны Запад, наконец, был убежден. Горбачев был полон энтузиазма; он обратился к залу, заполненному министрами иностранных дел и послами, приехавшими в Москву главным образом для того, чтобы отдать дань уважения человеку, ответственному за огромную перемену, сделавшую возможным это собрание.

Горбачев был, наверное, единственным человеком на встрече, кто еще верил в возможность интеграции Советского Союза в Европу. По проницательному выражению его представителя Андрея Грачева, «его вдохновляла почти религиозная вера в возможность окончательного соединения этих двух отдельных миров и жгучее желание осуществить это». [6] Гуманитарная конференция была в некотором роде венчающим символом и завершающей нотой горбачевской внутренней реформы. В заседаниях приняли участие несколько диссидентских групп, а международные НПО были желанными участниками с беспрепятственным доступом ко всем, с кем они хотели связаться.

Приехавший с визитом госсекретарь Бейкер обнаружил, что Горбачев оживился благодаря этому опыту: «Потрясенный Горбачев конца августа ушел, его заменило прежнее «я» — советский реформатор, практически не сомневавшийся в себе». [7] Бейкер также писал Бушу о новообретенной близости и сотрудничестве между Ельциным и Горбачевым, хотя и ненадолго.

В конце сентября, когда Ельцин был в отпуске, Горбачев смог сыграть роль глобального государственного деятеля и радушного хозяина. Он возобновил шквал международных встреч. Он встретился с Джулио Андреотти и Хосни Мубараком, чтобы обсудить Ближний Восток и предстоящую конференцию в Мадриде. 1 октября он встретился с Хеннингом Кристоферсоном, вице-президентом Европейской комиссии, а вскоре после этого с Мишелем Камдессю, директором Международного валютного фонда, чтобы обсудить экономические структуры нового Союзного договора и международную помощь. Министр сельского хозяйства США Эдвард Мэдиган приехал, чтобы обсудить сельскохозяйственные кредиты, обещанные Бушем на саммите в Москве. Переговоры с британским премьер-министром Джоном Мейджором о программе экстренной помощи были особенно активными, в результате чего 14 ноября было выделено предварительное обязательство в размере 10 миллиардов долларов. Горбачев понимал, что обеспечение внешней помощи было самым сильным средством сохранения его нового проекта Союза. [8]

Но августовский переворот привел к существенным изменениям в политическом ландшафте. Съезд народных депутатов самораспустился в начале сентября 1991 г., оставив на месте весьма недееспособный Верховный Совет на союзном уровне. Законодательная инициатива перешла к российскому парламенту, который по-прежнему назывался Верховным Советом Российской Федерации и возглавлялся Ельциным. КГБ был ликвидирован, разбит на три ведомства, что также ослабило связи между республиками. Была создана новая структура — Государственный совет, состоящий из лидеров республик, — предназначенный для переговоров по новому союзному договору и наблюдения за переходным процессом. Первое заседание состоялось 11 октября. Грачев назвал его «неуклюжей имитацией Совета Безопасности ООН, состоящего из бывших членов Политбюро». [9] Однако Горбачев возлагал на этот Совет свои надежды и надежды. Очень скоро было выработано расплывчатое Соглашение об экономическом сообществе, подписанное 18 октября (Украина подписала 6 ноября). Соглашение включало приверженность единой валюте и сохранение экономических связей. Ельцин поддержал его и действовал сообща. Тем временем переговоры о политическом соглашении продолжались. На мгновение в середине октября показалось, что проект Горбачева находится на правильном пути, предоставив многообещающие условия для Мадридской конференции по Ближнему Востоку.

Буш и Горбачев прибыли в Мадрид 28 октября 1991 г., готовые вместе председательствовать на открытии этой очень амбициозной конференции, которая стала прямым следствием их договоренностей, достигнутых во время саммита в Хельсинки в сентябре 1990 г. Во время Хельсинки Горбачев попросил связывает его поддержку решений США по вторжению Саддама Хусейна в Кувейт с всеобъемлющей международной конференцией по Ближнему Востоку. Буш отказался от явной увязки, но пообещал, что после конфликта в Персидском заливе сверхдержавы станут соучредителями встречи по региону. После нескольких месяцев дипломатических усилий, в первую очередь со стороны госсекретаря Бейкера, а также советских дипломатов, основные ближневосточные действующие лица должны были встретиться в Мадриде. Москва предоставила дипломатическое признание Израилю всего за несколько дней до этого. Сам факт того, что лидеры США и СССР открыли мероприятие вместе, был важным символом окончания холодной войны.

Горбачев хотел, чтобы Мадрид стал форумом, на котором два президента могли бы обсудить судьбы мира накануне конференции и закрепить свое сотрудничество как ключевую динамику глобальной безопасности. Он также надеялся поговорить с Бушем наедине о том, что ему нужна срочная финансовая помощь для его программы реформ, чтобы не допустить распада СССР и показать Ельцину, к кому все еще прислушиваются мировые лидеры. Со своей стороны, однако, Буш ожидал увидеть президента без страны, почти предвидя потерю Горбачева как партнера в своем дневнике: «Недавно сообщалось, что он, возможно, не задержится надолго. В информационной книге указано, что это может быть моя последняя встреча с ним такого рода. Время идет». [10] В служебной записке саммита было кратко заявлено: «Перспективы политического союза и, следовательно, долгосрочная роль Горбачева в качестве председателя профсоюза кажутся нулевыми». [11] Предсказание справочной книги оказалось точным.

Когда Горбачев ехал в аэропорт по пути в Мадрид, Ельцин обратился к российскому парламенту со взрывной речью. (Горбачев говорил об этом с Ельциным заранее, но последний не раскрыл полного содержания.) В обращении Верховный Совет России просил предоставить чрезвычайные полномочия для проведения радикальной экономической реформы, включая скорейшую либерализацию цен. Эта односторонняя программа, не обсужденная и не согласованная с другими республиканскими лидерами, существенно подорвала прежние экономические договоренности и решительно выбрала для России путь «действовать в одиночку», включая резкое сокращение финансирования большинства центральных структур. (МИД сократился бы на 90 процентов.) Из советской стенограммы встречи Буша и Горбачева один на один в Мадриде мы знаем, что американская сторона располагала информацией о содержании предстоящего выступления и обращалась к российскому руководству с просьбами смягчить его, но попытка оказалась тщетной. [12]

Горбачев считал в то время, что Ельцин находился под влиянием своих ближайших советников, и этим объяснялись его частые повороты. Мемуары Горбачева относят поворотный момент в эволюции Ельцина к определенному моменту 19 сентября.В 1991 году госсекретарь Ельцина, «злой гений» Геннадий Бурбулис, принес своему боссу в Сочи секретный меморандум под названием «Стратегия для России в переходный период». [13] В нем, составленном Бурбулисом, предусматривалось скорейшее образование Российского государства, которое было бы единственным законным наследником Советского Союза и в одиночку приступило бы к радикальной экономической реформе, оставив позади центр и остальные республики. . Такова была стратегия — избавиться от Горбачева, разрушив Союз.

Собеседники Горбачева в Мадриде, в том числе король Хуан Карлос, выразили искреннее возмущение выступлением Ельцина и поддержку Горбачева. Буш говорил очень откровенно: «Я надеюсь, вы знаете позицию нашего правительства: мы поддерживаем центр. Не отказываясь от контактов с республиками, мы поддерживаем центр и вас лично». Он даже упомянул, что его выступление в Киеве стоило ему политических потерь: накануне года выборов его считали цепляющимся за Горбачева, а не поддерживающим «демократические силы» во главе с Ельциным. [14] Все разговоры сводились к подробному обсуждению нового Союзного договора. Горбачев настаивал на единой стране с едиными вооруженными силами и всенародно избранным президентом, единой энергосистемой, транспортной сетью, связью, освоением космоса и единым экономическим пространством. В разное время Горбачев соглашался с Бушем в том, что Ельцин пытается заменить в новой структуре Россию центром, но потом также говорил, что Ельцин понимает необходимость центра и понимает, что без него российская экономическая реформа невозможна.

Кульминацией саммита стал государственный обед, который устроил король Хуан Карлос вместе с премьер-министром Гонсалесом, лидером иностранных государств, который, по мнению Горбачева, был наиболее близок ему по своим взглядам и идеям. Четырехчасовая беседа варьировалась от советских внутренних до международных тем и позволила Горбачеву снова сыграть роль глобального государственного деятеля. Речь Ельцина была одной из первых тем. Буша обеспокоили заявления Ельцина о границах и русских меньшинствах в республиках, особенно на Украине и в Казахстане. Горбачев отмечал изменчивость украинской ситуации: «Украина в ее нынешнем виде возникла только потому, что у большевиков не было большинства в Раде, и они присоединили к Украине Харьков и Донбасс. А Хрущев братским жестом передал Крым от России Украине». Крым, по его словам, решил остаться с Украиной только при условии, что Украина будет неотделима от России, что может измениться, если Украина решит не вступать в Союз. [15] Горбачев сделал страстное заявление о своей решимости сохранить целостность своей страны, и хотя все руководители откровенно сочувствовали его затруднительному положению, они также понимали, что его шансы невелики. Мадрид оказался последним саммитом сверхдержав.

Приехав домой, Горбачев обнаружил, что его новый союзный проект разваливается еще больше. Он смог остановить процесс, оказав давление на Ельцина и пригрозив отставкой, но это ненадолго. 1 декабря в Украине прошел референдум, на котором 70 процентов населения проголосовали за независимость. Кравчук был избран президентом и вскоре дал понять Ельцину, что не собирается участвовать в переговорах по новому Союзному договору ни в какой форме, как и «большой брат» Россия. 8 декабря в ходе затяжных переговоров на охотничьем домике в Белоруссии (и с подачи Бурбулиса) лидеры России, Украины и Белоруссии подписали Беловежское соглашение о роспуске СССР и создании Содружества Независимых Государств. Ельцин бросился звонить Бушу, чтобы сообщить ему об этом, подчеркнув, что Горбачев еще не знает об этом. [16] На самом деле Горбачев услышал эту новость позже Буша от белорусского лидера Станислава Шушкевича. Самый видный лидер неславянской республики Нурсултан Назарбаев отказался присоединиться к беловежской команде, потребовав вместо этого встречи в Алматы, Казахстан, для выработки деталей преемственной федерации.

25 декабря 1991 года, незадолго до произнесения прощальной речи в качестве президента СССР, Горбачев позвонил Бушу, который был в Кэмп-Дэвиде на Рождество со своими внуками. Горбачев выразил признательность за все, что они сделали вместе, и выразил надежду на будущее партнерство в какой-то новой форме. [17] Президент США почувствовал, что он «застрял в истории» в какой-то «огромный поворотный момент». [18] Этот поворотный пункт был также и конечной точкой саммитов сверхдержав. Горбачев сказал простое «до свидания» и фактически пожал руку Бушу; Буш ответил: «До свидания». Это были напутствия в разговорах, положивших конец холодной войне и изменивших мир.

ПРОЧИТАЙТЕ ДОКУМЕНТЫ

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] «Последние дни Советского Союза: репортаж посольства Великобритании в Москве». Историческая справка № 24. Министерство иностранных дел, по делам Содружества и развития, 3 декабря 2021 г., см., в частности, стр. 103–105 для Braithwaite Cable «Горбачев идет: конец эпохи», тел. № 2842, 25 декабря 1991.

[2] Лучший анализ политики независимости Украины можно найти у Сергея Плохия, «Последняя империя: последние дни Советского Союза» (Нью-Йорк: Basic Books, 2014), стр. 158–161.

[3] Буш и Скоукрофт, Преобразованный мир, с. 541

[4] Там же, с. 544.

[5] Плохий, Последние дни, с. 29.

[6] Там же, с. 25.

[7] Бейкер, Политика дипломатии, с. 527.

[8] Горбачев, Жизнь и реформы, т. 1, с. 2, стр. 609-612.

[9] Грачев, Последние дни, с. 93.

[10] Буш и Скоукрофт, Преобразованный мир, с. 548.

[11] Документ № 147.

[12] Документ № 151; Стенограмма Горбачевского фонда предоставлена ​​Андреем Грачевым.

[13] Горбачев, Жизнь и реформы, с. 589.

[14] Документ № 151.

[15] Документ № 150.

[16] Документ № 154.

[17] Документ № 157

[18] Мир Преображенный, п. 561

Почему Россия отпустила республики? Возвращаясь к распаду СССР

«Почему русские, несмотря на все, что от них можно было бы ожидать, учитывая истории крушения империй, решили не воевать и позволить империи пасть?» — спросил Сергей Плохий, профессор истории Украины Гарвардского университета имени Михаила Грушевского, на лекции 29 апреля 2013 года в Институте Кеннана. Плохий обсудил падение Советского Союза в контексте последних пяти месяцев существования Советского Союза, чтобы объяснить, почему оно не сопровождалось насильственными конфликтами, вызванными распадом предыдущих империй.

Плохий утверждал, что падение Советского Союза — уникальный случай в истории империй: «Большинство республик Россия отпустила без боя, без борьбы». Хотя за месяцы до распада среди союзных республик были лозунги и кампании за независимость, ни одна из них не выступала за полный распад империи. Скорее, каждый боролся против центральной власти, чтобы увеличить свою собственную независимую базу власти. Даже прибалтийские государства, наиболее самостоятельно мыслящие из республик, действовали в этом духе. Другие республики, например среднеазиатские, вообще не боролись против Союза за политическую независимость.

Ученые принято отмечать фактический конец Советского Союза в августе 1991 года, когда Борис Ельцин приостановил деятельность Коммунистической партии на территории Российской Федерации. Однако Плохий заявил, что одна эта акция не ускорила конец СССР и независимость его составных частей. Плохий утверждал, что в настоящий момент неизбежен только выход Прибалтики; статус других республик, таких как Казахстан, Кыргызстан, Беларусь и Украина, не был полностью понят до 19 декабря.91.

Следовательно, Плохий сосредоточился на пятимесячном периоде с августа по декабрь 1991 года, потому что в то время еще не было ясно, что будет с Советским Союзом. В начале этого периода целью как российской, так и республиканской элиты было спасти Советский Союз в той или иной форме. Однако со временем решения, принятые первым избранным президентом России Борисом Ельциным, все больше убеждали российскую элиту в том, что пришло время покинуть Советский Союз.

Российское демократическое движение с 1989 предприняли широкомасштабный переход от советских к российским институтам, чтобы реализовать свои политические устремления. Российские демократические лидеры полагали, что она получит больше поддержки в российской Думе, чем во всесоюзном Верховном Совете, потому что Горбачев мобилизовал более консервативные голоса в союзном парламенте против демократического движения. Этому переходу на лояльность способствовала институциональная структура того времени, которая состояла из параллельных национальных и республиканских государственных структур. В результате Российская Федерация Ельцина смогла воспроизвести и заменить советский государственный контроль по всей России.

Следующий шаг Ельцина был сделан, когда он распустил Коммунистическую партию в августе 1991 года. Тем самым Ельцин фактически одним ударом подорвал один из самых мощных инструментов политической власти Горбачева как президента Советского Союза. Сразу после этого шага российское государство взяло под полный контроль институты Советского Союза. Плохий объяснил, что именно захват Россией советских институтов спровоцировал провозглашение независимости Украины, которое на следующей неделе эхом разнеслось по всему Советскому Союзу.

Когда попытка России захватить союзные институты потерпела неудачу после провозглашения независимости Украины, Ельцин понял, что его политическая карьера зависит от успешного управления Россией, а не от сохранения или замены Советского Союза. Резкие экономические реформы должны были планироваться только с расчетом на Россию, без учета республик. Этнические и религиозные соображения также сыграли роль в том, что Ельцин и российская элита решили отказаться от Союза: как только стало ясно, что Украина потеряна, Россия не была заинтересована в союзе с сильно уменьшенным славянским влиянием по сравнению с населением Средней Азии и Кавказ.

В конце концов, контроль России над природными ресурсами на своей территории сыграл, пожалуй, самую важную роль в том, чтобы убедить Ельцина и российскую элиту отказаться от советской империи. Плохий заметил, что в отличие от прежних крупных империй, имевших внешние колонии с жизненно важными природными и экономическими ресурсами, ресурсы советской империи были сосредоточены в основном внутри самой Российской Федерации: «Россия вышла из империи с природными и экономическими ресурсами, оставив без них бывшие колонии. ”

«В августе и сентябре 1991 года думали, что России нужно время, чтобы использовать свои ресурсы для восстановления экономики, — сказал Плохий.